И ЭТО ТОЖЕ ПРАВДА ПРО…

И ЭТО ТОЖЕ ПРАВДА ПРО…
И ЭТО ТОЖЕ ПРАВДА ПРО…
Фото: redak-dobroe.ru
…АРМЕЙСКИЕ БУДНИ

Евгений Губанов (справа) с сослуживцами. 1969 год.

В конце 60-х по стране гуляла крылатая фраза: у нас сейчас две проблемы, две беды — остров Даманский и Вацлав Недоманский.

Что до Недоманского, то данный чешский хоккеист первым из соцлагеря после бурной Пражской весны пересёк океан, чтобы выступать за один из профессиональных  клубов НХЛ. Но не столько играл в хоккей, сколько делал антисоветские заявления в зарубежной прессе. А вот дальневосточный остров на пограничной реке Уссури явился яблоком раздора между КНР и СССР. Поводом участившихся провокаций китайской военщины и последующих вооружённых вылазок, с далеко идущими экспансионистскими замыслами, для Китая стали серьёзные территориальные претензии к СССР, как стало понятно потом. И хотя всё ограничилось кровавыми локальными конфликтами 2 и 16 марта в районе Даманского Дальневосточного военного округа, а позже в Семипалатинской области, угроза широкомасштабных боевых действий сохранялась. И напряжённые отношения между руководством Москвы и Пекина, окончательно испортившиеся, нарастали.

Непосредственное участие в мартовских стычках принимали и наши земляки. В бойне 2 марта, подло устроенной китайским вооружённым отрядом, погиб начальник пограничной заставы вблизи Даманского, уронежец Большого Хомутца Иван Стрельников. За мужество и самоотверженность командиру пограничников посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Памятник ему установлен в Имане Приморского края.

Не секрет, что в период обострившихся межгосударственных отношений  к дальневосточным рубежам нашей Родины начали активно направлять призывников из центральных регионов России. Надо полагать, для пущей надёжности в охране отдалённых территорий. Когда-то, в период „дружбы на века“, китайская и советская молодёжь из сопредельных приграничных сёл беспрепятственно пересекала контрольно-следовую полосу, направляясь друг к другу в клуб на танцы. Времена изменились, поскольку изменилась военно-политическая обстановка.

ТУДА

Остров Даманский.

В призывные кампании сборный и пересыльный пункт новобранцев в нашей области тогда располагался в Грязях. Годных к строевой службе здесь же стригли „под ноль“. А „забритых“ рассредоточивали по командам и отправляли в предназначенные воинские части. Заранее сюда, в пересыльный пункт, прибывали „сваты“ — офицеры из разных воинских частей. Они-то и осуществляли отбор. Нас, новобранцев из нашего района (каликинцев, трубетчинцев, добровцев), а также лебедянцев „охаживал“ офицер в летней фуражке, хотя ноябрь был на исходе. В Среднеазиатский военный округ повезёт, строили мы догадки, там тепло. Вышло совсем иначе…

Уже в столичном аэропорту поняли, что ждёт нас, 49 новобранцев, дальний перелёт. Из-за плохой погоды дважды отбортовали с одной взлётно-посадочной полосы на другую. На пассажирском лайнере в воздух поднялись из Домодедова с посадкой в Новосибирске на дозаправку, взяв курс на край земли. Затем  долго протирали полы в аэропорту Читы, также по причине нелётной погоды. В Хабаровске опять задержка. Пересадили на ТУ-104, и после короткого перелёта мы приземлились под Владивостоком. Ночь провели в холодных палатках. Утром на электричке нас перебросили в Уссурийск, до которого рукой подать.

Тут произошло окончательное распределение по частям и родам войск Дальневосточного военного округа. Большую группу новобранцев определили в приграничные укрепрайоны. Пришедшие было в упадок, но в связи усложнившейся обстановкой уже были восстановлены огневые точки — ДОТы и ДЗОТы. Туда направили добровца Юру Жестерёва, с которым успел я сдружиться, и каликинца (фамилию запамятовал) с гармошкой. Наигрыши на ней ещё долго отзывались в моих ушах.

Меня оставили в Уссурийске, буквально нашпигованном воинскими подразделениями, где был расквартирован штаб 5-й армии. Впоследствии в этом воочию убедился: выйдешь из одного КПП и уткнёшься в другой. Так было, когда меня переводили из части в часть, номера которых выучил назубок. Побывал и в отделении топографов, и во взводе связи.

Начались армейские будни сразу после карантина и принятия присяги с боевой и политической подготовкой, строевой, с караулами и нарядами, иногда, чего уж там таить, вне очереди, со штудированием воинского устава. Семичасовая разница во времени, возможно, и не ощущалась бы, если… Если бы не первоначальная муштра. Попробуй усни после команд: „Тридцать секунд отбой!“ и тут же „Сорок пять секунд подъём!“, повторявшихся по нескольку раз, если даже один из всех новобранцев не укладывался в норматив. Трудно сразу уснуть взбудораженному. Зато о секундах никто уже не думал свысока.

ИНТЕРНАЦИОНАЛ

Не первый, не второй, и не третий. И не гимн вовсе. Армейский интернациональный состав тех, с кем довелось служить. Известно, что Российскую Федерацию, прежде Советский Союз, населяют свыше ста национальностей и малочисленных народностей. В те времена их было и того больше. И вот произошло узнавание широкого спектра в узком кругу и в специфических условиях. Было чему и удивляться.

Разумеется, в моём мотострелковом полку служили преимущественно русские, так сказать, из наших, из славян. Но… Об этом „но“ и поведаю. Был у нас солдат по фамилии Чех. Спрашиваю: „Кто ты по национальности?“. Ответ оказался неожиданным: „Венгр. Из Закарпатья“. Сегодня венгерская диаспора в самостийной, в Западной Украине, отстаивает свои права получать образование на родном языке.

Вообще-то, западенцы, призванные в ряды Советской Армии из Львовской и Ивано-Франковской областей, запомнились навсегда. Не только и не столько своими хохляцкими фамилиями (кстати, сами они себя хохлами не считают, тем паче славянами), сколько службистостью. Недаром о них сложилось устойчивое мнение: „За „лычку“ мать родную продадут“. Так это или не так, а факты сами за себя говорят. Вот один из них.

После сержантской школы в казарме нашего батальона временно разместили взвод из сплошь западных украинцев на стажировку, чтобы потом распределить по разным подразделением. Ох, как уж они поочерёдно друг друга муштровали — сегодня один старший, завтра следующий. Ещё до всеобщей побудки объявляли подъём, придирчиво осматривали заправку постелей и так далее и тому подобное. Батальонные „деды“ возмущались, даже новобранцы ворчали. А западенцам всё нипочём. Облегчённо вздохнули, когда их наконец-то убрали от нас.

Ещё пример. Был такой ефрейтор по фамилии Заяц, из компактно обосновавшихся на Востоке хохлов. Всего полгода прослужил,  а как издевался над  новобранцами, приговаривая: „Забудьте пирожки домашние“. А у самого морда откормленная. По сей день не исчезло желание врезать по его будке. Впрочем, когда ребята заматерели, всё ефрейтору припомнили. Трусом мелким он оказался. Встретил я как-то в Липецке сослуживца-топографа Корникова, он мне и рассказал о хвастливом зайце. Хвост ему так крепко прижали, что увольнялся он тише воды и ниже травы. Поделом.

В полку запомнилось и „лицо кавказской национальности“ с отвисшей челюстью, неприятной внешностью, с лицом интеллектом не обезображенном. Вспомнить о нём заставляет то обстоятельство, что допусти такое дисциплинарное нарушение русский, так у нас считали в полку, ему бы не сдобровать. Вряд ли гауптвахтой отделался. Ночью проверяющие обнаружили кавказца, спящим на посту, с отставленным в сторону „калашом“. Спустили вопиющий случай на тормозах. После разбирательства отправили нарушителя устава караульной службы в хозвзвод. Видели его потом на подводе с бочкой пищевых отходов из столовой. Дослуживал на свинарнике.

Сухощавый,  со смуглым цветом кожи, сдержанный в разговоре и резкий при ходьбе, рядовой (имя и фамилию точно воспроизвести не могу, но русский), по его словам, родился в Северной Корее, граничащей с Приморским краем. Запомнил: в 48-м году. Не  перебежчик же? Но как же он появился на свет там, в зарубежье, а служил у нас. Тогда не выяснял, хотя частенько с ним общался. Уже спустя годы строил догадки. В 50-53 годах в Корее разразилась Гражданская война, приведшая к разделению некогда единого государства по 38-й параллели на обособленные КНДР и Корейскую Республику  (южную). Тогда, как всегда и повсюду, не обошлось без вмешательства в ситуацию США. Но и наши военспецы тоже находились в Пхеньяне, в северной половине полуострова. Видимо, в результате тогдашних событий и появился на свет данный русский кореец, рядовой Советской Армии.

Однажды во взводе повздорили двое, нерусских, по внешнему облику для меня мало отличимые Декал и Тягун.  Когда схватились в рукопашной, разнял. Чего не поделили, мол, одной же национальности. „Как бы не так: он казах, а я нивх“, — объявил Тягун. Раньше я слышал о нивхах, малочисленной народности. Теперь узнал, что их менее сотни тысяч и обитают они на Сахалине.

А вот Мареш призывался из Еврейской автономной области. В единственном числе представлял отделение химзащиты. Его так и кликали — химик. Он ухмылялся, знай себе, „химичил“. Недурно устроился.

Напоследок эпизод, в каком-то смысле даже забавный. И опять с участием западенца. Летом нас расквартировали в лагерях. В воскресный день побудки в 8 часов. В тот день все офицеры находились на инструктаже, и никто не спешил просыпаться, тем более подниматься. Но вот она, команда: „Подъём!“. Опять никто не пошевелился. Повторно и зычно раздалось: „Подъём!“. И вдруг из палатки старослужащих доносится: „А кто ты такой есть?“. В ответ: „Младший сержант Чабан“. И сонный голос: „Чабан? Так иди стадо паси“. И дружный хохот с добавлением: „Иначе „банок“ отобьём“. Для несведущих: пряжкой ремня по пятой точке.

Конечно, дисциплину надо блюсти. Но вряд ли сей факт можно назвать изнанкой армейских будней. Однажды, уже в дембельском эшелоне, я допустил прокол. Оплошность в следующем. В разговоре с попутчиком нечаянно обронил: „Ну вот, закончилось надоевшее мелькание лиц нацменов“. А он: „Я удмурт, из Ижевска“. Ну а полки в одном купе мы уже успели поделить. Он на второй, я на самой верхотуре — третьей. В Сибири пригодилось: труба отопления рядом, под боком. К ней и закреплялся поясным ремнём, чтобы не грохнуться.

ЧАСОВЫМ ТЫ ПОСТАВЛЕН…

Тревожный месяц март, хотя китайцы и получили достойный отпор на Даманском, пропикал вблизи всего порубежья. На подмогу погранцам были подтянуты регулярные части. Весь ДВО, включая 5-ю армию, привели в повышенную боевую готовность. Напряжение не спадало.

Днём и ночью — начеку. Осень в Приморье золотая, зато весна с морозами, промозглая и ветреная. По ночам усиленно несли караульную службу. Разжигать костры для обогрева запрещалось. Мерцающие огоньки наблюдались на сопредельной стороне в деревенских фанзах. Мы спали в машинах и в бронетехнике. Как-то глубокой ночью, находясь на посту, продрогший до костей, погладил ствол автомата — стёр слой инея.

Ближе к лету служба пошла своим чередом. Боевая подготовка, наряды. Меня почему-то тянуло в суточные караулы на сопку, возвышавшуюся над Уссурийском. Вероятно, потому, что в ночную смену, когда внизу город уже спал, приходили особые чувства. Глядя на меридиан звёзд Вселенной, подкрадывалась мыслишка: а может, и я что-то значу на нашей земле. Другие убаюкались, мне же доверили охранять их покой.

Правда, любоваться звёздным небом не пристало. Наряд на сопку был и самым, пожалуй, ответственным. И подкрасться здесь могли не только мысли-скакуны, но и диверсанты-лазутчики. Нас об этом также предупреждали на инструктаже. За колючей проволокой охраняемой зоны находился склад боеприпасов, включая ПТУРСы — противотанковые управляемые снаряды.

В светлое время суток наблюдение за огороженной территорией велось постовым с вышки.

В ночь сменяемый наряд состоял из двух военнослужащих. Караул осуществлялся методом патрулирования. Выставленные часовые медленно передвигались вдоль „колючки“ по всему периметру охраняемого объекта, периодически сходясь-расходясь в одной точке.

Однажды, я как раз был в том наряде, заметили что-то искрящееся в складе. Объявили тревогу, экстренно вызвали  сапёрную группу. Выяснилось: искрилась проводка автомобиля от короткого замыкания.

Слепили прожектора, установленные так, что при ночном патрулировали свет бил прямо в глаза. Потому передвигались в полуоборота к складским помещениям, пристально вглядываясь в поросшие кустарником склоны сопки и держа на изготовку автомат так, как по инструкции не полагалось. Снимал с предохранителя, передёргивал затвор, загоняя патрон в патронник, а палец застывал на спусковом крючке. Так-то надёжнее.

Надёжность от солдата всегда требуется. И ещё много-много раз потребуется.

Евгений ГУБАНОВ.

(Окончание следует.)

 
По теме
Особое внимание – низководной переправе в селе Аргамач Пальна. В случае ее подтопления "отрезанными" станут деревни Ламская, Касимовка, Михайловка и улица Рабочая в Аргамач Пальне.
Благодаря соцконтракту Анастасия Дружинина воплотила в жизнь свою мечту — открыла кондитерский мини-цех и теперь готовит торты на заказ.
Аксана Николаевна Литвинова из села Талица реализовала свою творческую мечту — открыла швейную мастерскую благодаря социальному контракту.
Мужчине грозит до пяти лет лишения свободы Юлия КЛЮЕВА 45-летнего жителя Липецка осудят за поджог макета фотовыставки в парке Победы Фото: Юлия КЛЮЕВА В Липецке будут судить мужчину, который поджег макет фотовыставки.
Фонд «Милосердие» передал липецким медикам высокотехнологичное оборудование - Липецкая ГТРК Лия Мурадьян Помочь с закупкой попросили сами врачи Фото предоставлено пресс-службой Фонда «Милосердие» Благотворительный фонд «Милосердие» помог оснастить липецкую городскую больницу №3 современным медицинским оборудованием.
Липецкая ГТРК
До назначения на должность в больнице нашего округа работала врачом-кардиологом ООО «Пульс» и врачом-терапевтом ГУЗ «Елецкий психоневрологический диспансер».
Газета Звезда
Мужчине грозит до пяти лет лишения свободы Юлия КЛЮЕВА 45-летнего жителя Липецка осудят за поджог макета фотовыставки в парке Победы Фото: Юлия КЛЮЕВА В Липецке будут судить мужчину, который поджег макет фотовыставки.
Комсомольская Правда